«Естественный человек» М.П. Арцыбашева, в отличие от «искусственного», порожденного современной цивилизацией, переживает слияние с природой, как бы растворяясь в ней. Санин трогает кусты, «точно здоровается с ними», общается с грозой. Символичны в этом плане последние строки романа, в которых происходит слияние главного героя с бескрайним миром вольных степей – родиной «естественного человека». Тем самым автор подчеркивает полную противоположность «естественного человека» как идеала и современного человека, сформированного цивилизацией, общественной моралью, констатируя и четко оценивая эту противоположность на протяжении всего романа. «Естественный человек» в романе выступает как доисторическая реалия (первобытная простота, близость к природе, отказ от социальных институтов, свободная любовь и т. д.), представляет собой утопию героя (и автора) о новых условиях жизни, в которых не будет места ни зверству, ни аскетизму.

Санин говорит о необходимости быть самим собой, чувствовать своё «я» и стремиться к его выражению. Жизнь, по мнению Санина, приемлема тогда, когда тело и разум находятся в гармонии, когда между ними устанавливается естественное равновесие. В «Санине» писатель видит человека будущего, способного преодолеть все препятствия, возникающие на пути человечества. Авторская симпатия к этому герою первоначально выражается через описание его внешности: его черты привлекательны, речь спокойна и уверенна. Санина отличает своеобразная духовная и умственная эмансипация, которая выражается в отказе от Бога и от традиционных моральных ценностей.

Одна из главных задач общества, по мнению Арцыбашева, состоит в том, чтобы освободиться от моралистических предрассудков, которые устарели или же никогда не имели смысла. К ним относится и христианская религия, лишенная естественности, так как она строится на тех же самых предрассудках, которые зачастую противоречат самой человеческой природе. В романе «Санин» Арцыбашев устами главного героя говорит: «По-моему, христианство сыграло в жизни печальную роль < .> В то время, когда человечеству становилось уже совершенно невмоготу и уже немногого не хватало, чтобы все униженные и обездоленные взялись за ум и опрокинули порядок вещей, просто уничтожив всё, что жило чужой кровью, как раз в это время явилось тихое, смиренномудрое, многообещающее христианство. Оно осудило борьбу, обещало внутреннее блаженство< .> дало религию непротивления злу насилием . и выпустило весь пар< .> Да, христианство сыграло скверную роль, и имя Христа еще долго будет проклятием на человечестве! » [19] Но при этом атеистом герой Арцыбашева не является. Он верит в существование Бога, как некой субстанции: «Я верю в то, что Бог есть <…> но я его не знаю, и не знаю, что ему от меня нужно» [19]. В своём понимании религии Арцыбашев схож с Ницше, чьи философские идеи, безусловно, повлияли на философию арцыбашевских произведений. В своей книге «Антихрист» Ницше пишет: «Христианство взяло сторону всех слабых, униженных, неудачников, оно создало идеал из противоречия инстинктов поддержания сильной жизни; оно внесло порчу в самый разум духовно-сильных натур, так как оно научило их чувствовать высшие духовные ценности как греховные, ведущие к заблуждению, как искушения». А затем: «Христианство называют религией сострадания. Сострадание противоположно тоническим аффектам, повышающим энергию жизненного чувства; оно действует угнетающим образом. Через сострадание теряется сила. Состраданием еще увеличивается и усложняется убыль в силе, наносимая жизни страданием. Само страдание делается заразительным через сострадание; при известных обстоятельствах путём сострадания достигается такая величина ущерба жизни и жизненной энергии, которая находится в нелепо преувеличенном отношении к величине причины < .> Вот первая точка зрения, но есть ещё и более важная. Если измерять сострадание ценностью реакций, которые оно обыкновенно вызывает, то опасность его для жизни ещё яснее. Сострадание вообще противоречит закону развития, который есть закон отбора. Оно поддерживает то, что должно погибнуть, оно встает на защиту в пользу обездоленных и осужденных жизнью, поддерживая в жизни неудачное всякого рода, оно делает саму жизнь мрачною и возбуждающею сомнение. Осмелились назвать сострадание добродетелью (в каждой благородной морали оно считается слабостью); пошли еще дальше: сделали из него добродетель по преимуществу, почву и источник всех добродетелей, конечно, лишь с точки зрения нигилистической философии, которая пишет на своем щите отрицание жизни, – и это надо всегда иметь в виду < .> Нет ничего более нездорового среди нашей нездоровой современности, как христианское сострадание. Здесь быть врачом, здесь быть неумолимым, здесь действовать ножом, – это надлежит нам, это наш род любви к человеку, с которой живем мы – философы, мы – гипербореи! » [28]

Похожие статьи:

Вывод
Исследователи стиля Гоголя, как и его комизма, указывали на ряд этого рода излюбленных им «приёмов», на его пресловутые «алогизмы», гротеск, гиперболу, литоту и мн.др. Алогизмы у Гоголя усматриваются редко, так как его гротеск именно по п ...

Стихотворение А.С. Пушкина «К морю» (восприятие, истолкование, оценка)
Многие поэты обращались к образу моря в своих произведениях. Впервые море воспели античные авторы. Стихотворный размер гекзаметр, пришедший из Древней Греции, ассоциируется с шумом набегающих волн. С развитием литературы менялся и развива ...

О Топтыгине 2-м
Нет в лесу ни типографии, ни университета и тогда, «потужил Топтыгин 2-й, но в унынье не впал. «Коли душу у них… погубить нельзя, …прямо за шкуру приниматься надо!» В прост. тужить – горевать, кручинится. В прост. коли – (союз) если «И ...