Возможно, это событие заставило его вернуться матросом на корабль и возвратился домой, в Окленд. Месяцы скитаний заставили юношу серьезно задуматься о будущем. И вот теперь, оказавшись дома, Джек принимается за книги. Страницы "Коммунистического манифеста" он читает как откровение, заносит в записную книжку наиболее интересные мысли, жирной чертой подчеркивает заключительные строки.

Джек твердо решает стать социалистом и снова садится за школьную парту в свои девятнадцать лет, что его безумно смущало. А по субботам и воскресеньям он подрабатывает случайными поручениями. Но не только мытьем полов и окон занимается он в свободное от занятий время. Он начинает регулярно писать статьи и очерки в школьный журнал.

Пребывание в средней школе тяготило Джека - он был на три-четыре года старше своих одноклассников. Ученики не одобряли его работы уборщиком и настороженно относились даже к его занятиям журналистикой.

В это же время он увлекается модным тогда социалистическим учением, зачитывается трудами социалистов-утопистов, «Манифестом Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Именно в этот период он становится членом Оклендского отделения Социалистической рабочей партии. Его теперь часто можно было видеть на различных рабочих митингах.

Однажды, в 1895 году, он сам взбирается на скамейку и произносит пылкую речь, его арестовывают. Местные газеты широко расписали этот случай, назвав Джека "юношей-социалистом", и многие в Америке долгие годы знали его именно под этим прозвищем. Эта история получила свое завершение много лет спустя, когда после смерти Джека Лондона мэр Окленда посадил дуб в честь писателя-социалиста на том самом месте, где он был арестован в 1895 году.

Но это произошло через десятки лет, а пока многие его знакомые из "приличных семейств" с ужасом читали в очередном выпуске школьного журнала его статью "Оптимизм, пессимизм и патриотизм": "Американцы, патриоты и оптимисты. пробудитесь! Вырвите бразды правления у продажных властителей и несите образование массам!" Нечего и говорить, что после этого двери многих домов были перед ним закрыты. Но Джек не унывал, он по-прежнему бывал в семье инженера Эпплгарта, с которым познакомился в оклендском клубе, с сыном и дочерью Мэйбл, с которыми у него установились дружеские отношения.

Мэйбл — хрупкое, изнеженное существо с безукоризненными манерами и аккуратно уложенными университетскими знаниями в хорошенькой головке. Он влюбился в нее со всей пылкостью возраста и поклонялся ей как божеству. Вся эта история отразится в его самой знаменитой книге «Мартин Иден». «Почти во всех странах мира я встречал авторов, которые уверяли, что своим побудительным импульсом и твердой решимостью стать писателями они обязаны чтению «Мартина Идена .» — свидетельствует биограф Джека Лондона Ирвинг Стоун.

Но, пожалуй, для самого Джека Лондона решающим «побудительным импульсом» к тому, чтобы прославиться как писатель и разбогатеть, стала любовь к Мэйбл. Впрочем, этим импульсом могла стать любовь к любой другой девушке, просто Мэйбл блестяще справилась с ролью, отведенной судьбой, — своей нерешительностью и сословными предрассудками невольно подстегивая честолюбие начинающего писателя.

В 1896 году он оставляет школу и просиживает за книгами по девятнадцать часов в сутки, готовясь к поступлению в Калифорнийский университет в Беркли. Экзамены Джек успешно сдал, но проучился всего один семестр из-за отсутствия средств: нужно было содержать мать и отчима.

Похожие статьи:

Произношение заимствованных слов
Общий процесс русификации (освоения) иноязычных слов постепенно ведет их к "подчинению" произносительным нормам русского литературного языка. Однако приспособление "чужих" сочетаний звуков к фонетической природе заимст ...

Эволюция политических взглядов писателя
С началом перестройки В.Г. Распутин включился в широкую общественно-политическую борьбу. Писатель протестует против распада СССР, деградации России, разложения государства, предательства культуры и народа. Крылатой формулой контрперестрой ...

Выводы
Литература XX века – это качественно новая литература. Она появляется, когда гуманистические идеи, проповедуемые русской классикой XIX века, уже были неспособны вывести человечество из кризиса. Понимали это не только писатели, но и обычны ...