Не эта загадка – главное в романе. Ценность его состоит именно в постановке коренных проблем человеческого бытия, в показе дегуманизации, деиндивидуализации личности, обретающейся в мире зла. Причем зло нравственное тесно связано у Хоакина со злом социальным – вспомним, что первое бегство Конни есть бегство от социального зла: она не желает быть причастной к злоупотреблениям правящей верхушки, к которой принадлежит ее отец и она сама по праву рождения.

Не только Конни, но и другие характеры поданы как предельно индивидуализированные, даже исключительные.

Уже в самом имени Мачо (что на испанском одновременно означает «мужчина», «самец» и «сильный») отражены характерные и в то же время типические черты. Мачо – в отличие от утонченных, несколько рафинированных братьев Монсонов – олицетворение грубой силы, и в то же время он не чужд человеческих слабостей и выглядит даже несколько беспомощным перед лицом обрушившихся на него событий. Он мало что понимает в происходящем и готов следовать за любым, кто укажет ему выход. И в то же время он – мачо, «мужчина», и потому убивает женщину, которую считает причиной всех своих бед, и кончает с собой. Он – мачо, «самец», который не пропускает ни одной смазливой девушки в своем поместье, где он царь и бог. Он – мачо, «сильный», когда уходит в партизаны и бесстрашно ведет борьбу против японцев, которая для него сродни охоте, только еще увлекательнее.

Во всем этом проявляется так называемый «синдром мачисмо» – культ мужской силы и неотразимости, столь характерный для некоторых латиноамериканских литератур. Вообще вдумчивый читатель не преминет отметить некоторое сходство творчества Хоакина с творчеством ряда латиноамериканских писателей. И здесь и там – исключительные характеры в исключительных обстоятельствах, часто настолько исключительных, что они, собственно, выходят за рамки реальности и переносятся в иллюзорный, магический мир (пример тому у Хоакина – гибель Конни от четырех первостихий: огня, земли, воды и воздуха), но этот магический мир изображен настолько реально, что применительно к латиноамериканским литературам говорят о «чудесном реализме» или о «магическом реализме». Вряд ли дело здесь в прямом влиянии латиноамериканских литератур на Хоакина, это, скорее, общая «иберийская закваска».

Старый доктор Монсон, ветеран революции, так и не примирился с поражением в борьбе против американских колонизаторов и предпочел изгнание сотрудничеству с поработителями. Он создал (увы, с помощью опиума) иллюзорный мир, в котором укрылся от не устраивающей его действительности. Конни в конце романа выводит его в мир реальности, но он не принимает его и умирает. Симпатии автора на стороне несгибаемых борцов, хотя пишет он о них с грустной иронией, ибо осознает бесперспективность «салонного сопротивления» на верандах ветшающих особняков. Страницы, посвященные описанию последнего боя Монсона, принадлежат к числу лучших в романе.

Примечательно, что по описанию сражения можно узнать действительно имевшую место в истории битву – сражение генерала Грегорио дель Пилара на перевале Тирад 2 декабря 1899 года, в котором этот герой филиппинской революции пал, но сдержал слово и приостановил наступление оккупационных войск тем самым дав генералу Агинальдо возможность отступить в горы. Вообще Хоакин нередко пользуется исторически достоверными фактами, художественно преобразуя их. Арест Эстебана Борромео напоминает о реальном событии, происшедшем с филиппинским писателем Аурелио Толентино (1867–1915) во время постановки его пьесы «Вчера, сегодня и завтра» 14 мая 1903 года.

Конча Видаль – с одной стороны, светская львица, дама из общества, не мыслящая себе жизни вне его, с другой – женщина, тоже «потерявшая себя», несмотря на силу своего характера, – ищет в жизни чего-то прочного, на что можно было бы опереться. А находит пулю от своего бывшего любовника, ставшего мужем ее дочери.

Все эти сложные перипетии, любовные коллизии врываются в спокойную, размеренную жизнь младших Монсонов, Риты, Пако и его жены, внося смущение в их души и вызывая у одних сострадание (младшие Монсоны), у других – сопротивление угрозе мирному существованию (Рита), а Пако и особенно его жена становятся жертвами вторжения незваных гостей из «Зазеркалья». И все же Хоакин, отдавая свои симпатии жертвам, в то же время не осуждает безоговорочно виновников их страданий – здесь тоже слышится знакомый по Достоевскому мотив – пострадать надо – хотя у Хоакина он звучит куда глуше.

Новаторство Хоакина проявилось и в сюжетно-композиционном построении романа. Обычно филиппинские авторы неторопливо либо, напротив, стремительно, но всегда последовательно развертывают действие. Хоакин же широко пользуется смешением временных планов – особенно в главе «Китайская луна», где переплетение настоящего, прошлого и воображаемого оставляет впечатление мастерски сделанного киномонтажа. Столь же необычно для филиппинской литературы ведение сразу нескольких сюжетных ходов, которые время от времени пересекаются, что отдаленно напоминает творческую манеру Дос Пассоса.

Похожие статьи:

Вхождение в литературу. «Малая пресса»
Став студентом медицинского факультета Московского университета и обосновавшись в столице, Чехов сразу понял то, что оставалось – и в наши дни остается – непонятным для многих молодых людей, приезжающих в Москву с наполеоновскими планами. ...

М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»
Интонация Автора в начале повести о Максиме Максимыче несколько иронична. Автор начинает с того, что подсмеивается над самим Собой, сравнивая себя со сказочным Ашик-Керибом, а затем описывает и горы, и дорогу, и гостиницу все тем же насме ...

Маяковский сегодня
Владимир Владимирович Маяковский Большую часть своей жизни прожил в первой половине ХХ века. В эту эпоху в России был небывалый всплеск политической активности людей. В начале ХХ века появляется Государственная Дума, политические партии и ...