Рассуждая о счастье и смысле жизни, мы задумались, что же является для героев Екимова главным, а что – несущественным? Об этом повествуют нам рассказы «Говори, мама, говори…», «Тары да бары», «Розовый куст», «От огня к огню».

В рассказе «Розовый куст» герой занят обычном делом – машину угля ему надо привезти, в сарай перетаскать. Вышел он на крыльцо и вдруг «увидел: роза расцвела… Еще вчера стоял зеленый, а нынче усыпан был алыми розочками. И светил, словно играла на нем молодая утренняя заря. Играла и не гасла». И что-то изменилось в человеке, перевернулось в душе. Сердце, раскрывшись навстречу прекрасному, словно оттаяло, ожило.

За уголь надо было платить на почте. Кассирша зло обрезала его, не стала оформлять документы: передача денег. «Не хотелось сегодня ругни, не принимала душа. - Ну и гocподь с тобой, - сказал он. - Подожду. Полчаса, что ли, у тебя эта канитель. Покурю на воле. ― Он смотрел на кассиршу и жалел ее.

- Подождy… - сказал он. - Делай свое. Я нынче в отгулах. Два дня, некуда спешить. И роза у нас нынче расцвела, - некстати добавил он и рассмеялся.

Солнце поднималось вверх, припекало. Цветущий куст нынче стал и вовсе красив, он словно облился весь алостью, сверху донизу. На зеленой листве, в тени цветы нежно пунцовели в каплях росы, а сверху горели рдяным огнем, источая чуть слышный запах.

Отдыхая, Тимофей присаживался подле цветущего куста. Курить не хотелось. Он шумно нюхал, ловил тонкий цветочный дух, глядел на розы, и щурились глаза в улыбке ли, в усмешке над собой. Ведь сроду цветов не любил, мужик».

С тещей отношения у него не очень складывались, а тут он вдруг понял, что все это мелочи, все эти глупости и обиды.

«Он курил, и какие-то мысли бродили в голове: о сегодняшнем дне; о жизни, о теще и о себе тоже. Он глядел на летнюю кухню. Ее строили флигелем, теплую, в зиму жилую, с дальним прицелом - для стариков. Тимофеевы старики померли. А теще пора уже сюда и переходить на покой, нечего одной мыкаться. А старое, все эти глупости, всякие лейтенанты и прочие обиды - чего поминать. Сам уж не молоденький, виски седые. Надо сказать Валентине.

Свои вспомнились, мама и отец - покойники. Детство. Как жили, господи… После войны особенно. Вспоминать тошно. А теперь – грех жаловаться. Лишь бы войны не было» . И в этот дом тоже приходит тепло и любовь. А ведь это и есть самое главное.

Особенно взволновал нас рассказ «Говори, мама, говори…». У Катерины – иссохшей, горбатенькой от возраста, но еще проворной старушки, дочь живет в городе, полторы сотни верст от нее. Тяжело ей одной на хуторе, но появился «связной» - телефон-мобильник:

« Мобила!- горделиво повторяла она слова городского внука. - Одно слово - моби­ла. Нажал кнопку, и враз ― Мария. Другую нажал - Коля. Кому хочешь жалься. И чего нам не жить? - вопрошала она. - Зачем уезжать? Хату кидать, хозяйство…

Запоет веселая музыка, вспыхнет в коробочке свет. Поначалу старой Катерине казалось, что там, словно в малом, но телевизоре, появится лицо дочери. Объявлялся лишь голос, далекий и ненадолго.

- Мама, здравствуй! Ты в порядке? Молодец. Вопросы есть? Вот и хорошо. Целую. Будь-будь.

Не успеешь опомниться, а уже свет потух, коробочка смолкла…

-Не успеешь и рта раскрыть, а коробочка уж потухла.

- Это что за страсть такая . - ворчала старая женщина. - Не телефон, свиристелка. Прокукарекал: будь-будь… Вот тебе и будь. А тут .»

Но много было в ее жизни стариковской такого, о чем хотелось рассказать поподробнее: о своих снах, незначительных для других событиях, о том, как упала она возле груши-черномяски, которую ой как любила дочь. Но в ответ слышала:

«Мама, говори, пожалуйcтa, конкретней. О себе, а не о черномяске. Не забывай, что это - мобильник, тариф. Что болит? Ничего не сломала?»

Но мелочи эти тоже важны. А еще важнее то, что близкие люди живы. К счастью, дочь это вовремя поняла. Ведь важно не то, о чем говорит близкий человек, а то, что он говорит, просто живет.

«В далеком городе дочь ее слышала и даже видела, прикрыв глаза, старую мать свою: маленькую, согбенную, в белом платочке. Увидела, но почуяла вдруг, как все это зыбко и ненадежно: телефонная связь, видение.

- Говори, мама . - просила она и боялась лишь одного: вдруг оборвутся, и, может быть, навсегда, этот голос и эта жизнь. - Говори, мама, говори .»

В рассказе «Тары да бары» «старый дом, который долгие годы казался уютным и теплым, стал вдруг тесен». Суета, мелкие обиды разрушили его тепло.

«То бабушка Люба молодым не угодит, а Валентина фыркнет, то сами молодые чего-нибудь не так сделают. Слово за слово… Скандал не скандал, но жить стали по-другому.

Похожие статьи:

Путь в "большую литературу"
Вступление Бунина в большую литератур совпало с одним из исторически насыщенных и противоречивых периодов ее развития. Сам Бунин писал: "Я увидел сразу целых четыре литературных эпохи: с одной стороны – Григорович, Жемчужников, Толст ...

Природа норм литературного языка
Норма языковая - принятые в общественно-речевой практике образованных людей правила произношения, грамматические и другие языковые средства, правила словоупотребления. Литературная норма складывается как результат социально-исторического ...

Тредиаковский В.К.
Если Кантемир дал образцы русской сатиры, то Тредиаковскому принадлежит первая русская ода, которая вышла отдельной брошюрой в 1734 г. под названием «Ода торжественная о сдаче города Гданска» (Данцига). В ней воспевалось русское воинство ...