Таким образом, творчество Рэдклиф приводит в состояние «мистического ужаса» и веры в сверхъестественное: все смутные подсознательные тревоги выступают знаками потустороннего мира и служат утверждению его мнимой реальности в сознании читателя. Можно говорить о том, что страх и ужас становятся структурообразующими элементами романов Рэдклиф. И.И.Черенкова замечает, что «ужас в романах А.Радклиф по природе своей эндогенен», в чем очевидно ее преимущество перед методом Г.Уолпола, где страх и ужас имеют внешнюю природу и менее эффективны. Заслуга Рэдклиф состоит в том, что она сделала открытие о возможности ассоциативного вызывания у человека эмоций страха и ужаса. Но, несмотря на подобный эффект ее творчества, парадокс состоит в том, что в романах Рэдклиф по сути нет ничего страшного и ужасного, а все тайны и загадки оказываются обусловленными естественными причинами и разрешаются совершенно обычным путем.

В.Скотт, отдав должное нововведениям Рэдклиф, выступал против усовершенствования готического романа так, как это сделала Рэдклиф, которая «постаралась осуществить компромисс… между… двумя различными типами повествования [вероятным и невероятным], объясняя в последних главах своих романов все чудеса естественными причинами». По мнению Скотта, «…читатель негодует, узнав, что его обманом заставили пережить ужасы, которые, как обнаруживается в конце концов, объясняются наипростейшим образом». Скотт считает заботу о том, чтобы снять с души читателя «бремя якобы мистического ужаса» излишней в откровенно вымышленном сочинении.

Надо отметить, что психологическая атмосфера «мистического ужаса» не является всеобъемлющей в романах Рэдклиф. Они как бы распадаются на «темную» и «светлую» части: темное, мрачное пространство (Фонтенвильский лес из «Романа в лесу»), отделяющее героев от всего окружающего и замыкающее их в своем загадочном и фантастическом мире, и светлое пространство за пределами темного, более насыщенное драматическими событиями, но лишенное эффекта «ужасного» и зловещей атмосферы таинственности. Не случайно главная героиня «Романа в лесу» Аделина восклицает: «Только бы выбраться из этого леса – дальше я ничего не боюсь»

Таким образом, можно отметить ценный вклад Рэдклиф в структуру произведения, где она усложнила композицию, подготовив заранее ловушки и ложные ходы сюжета, которые способствуют созданию напряженной атмосферы, постоянно будоражат ум и чувства читателя, заставляя тем самым работать его воображение.

К особенностям композиции следует отнести и так называемые поэтические «вкрапления», подзаголовки двух романов Рэдклиф. В этих стихотворных вставках ярче, чем в прозе, выразились романтические устремления писательницы: так, например, в стихотворении «Ночь» из «Романа в лесу» выражается эстетическая концепция Ужасного и звучит тема наслаждения ужасом. Кроме того, само введение стихотворных текстов в прозаическую ткань романа усиливает атмосферу поэтичности произведений Рэдклиф за счет образности, символичности, метафоричности лирических «вкраплений», что явилось поводом для В.Скотта назвать Рэдклиф «первой поэтессой романтического романного жанра».

В заключение части хотелось бы остановиться на пафосе романов Анны Рэдклиф. Хотя конфликты ее произведений строятся на столкновении героя с миром зла и, на первый взгляд, зло как бы управляет действием, однако в финале разумный порядок вещей торжествует и сверхъестественное оказывается мнимым. Такое разрешение центрального конфликта убеждает читателя в постижимости смысла бытия и возможности гармонии, в необходимости противопоставления страстям и необузданным порывам велений разума. В большинстве же романов готической школы человек в своем жалком ослеплении идет к гибели. Так Рэдклиф отходит от подлинной философии готического романа и приближается к рационализму Просвещения. Именно в этом состоит своеобразный парадокс ее творчества: используя практически весь арсенал предромантической эстетики, а именно Возвышенное, Живописное и Ужасное, составляющее душу романов Рэдклиф, писательница, тем не менее, ближе к просветительской идеологии в своей вере в силу разума и неограниченные возможности человека.

Похожие статьи:

Образ-символ птицы в драмах Чехова
Чехов обращается к образу птицы уже в драме «Иванов». Но символический смысл здесь только намечен и не реализуется в полной мере. Львов вводит в произведение мотив дома Иванова – «совиного гнезда»: «Львов. Вы удивляетесь . (Садится рядом ...

Детство и юность. Таганрог
Антон Павлович Чехов родился 17 (29) января 1860 года в городе Таганроге. Он был третьим сыном в семье купца третьей гильдии Павла Егоровича Чехова и Евгении Яковлевны Чеховой (урожденной купеческой дочери Морозовой). Сам Антон Павлович с ...

«Любовь — это сердце всего»
Уже в ранних бунтарских стихах и поэмах Маяковского значительное место занимает любовная лирическая тема: «Любовь мою, как апостол во время оно, по тысяче тысяч разнесу дорог». Любовь «вымучивает душу» страдающего, одинокого поэта. В 1915 ...